Микроавтобус (джен)

Рёв мотора и ровная гладь дороги до самого горизонта...

И никакого страха... Ничего... Наружность оказалась совсем не такой пугающей, как мы представляли себе.

Я положил грабли на турбину и посмотрел на Чёрного, который не отрывал взгляда от стелющегося под колёсами асфальта.

— Ты всё-таки исполнил свою мечту, — произнес я, щурясь на медленно показывающееся из-за горизонта солнце.

— Трудно отказаться от мечты, Сфинкс. Но когда она исполнена и ты счастлив, тебе не хочется повернуть время вспять? — ответил мне Чёрный после недолгого молчания.

— Бывало... А тебе?

— А мне нет. Потому что я счастлив и не хочу, чтобы эти мгновенья счастья угасли. Вдруг, если я вернусь обратно, я не смогу исполнить то, что задумал?

— Нет человека счастливее, чем настоящий дурак, — усмехнулся я.

— У дурака нет настоящих мечтаний, к которым он стремится. Поэтому он и счастлив, — парировал Чёрный, а потом, повернувшись ко мне, произнёс: — Слушай, давай просто помолчим?

— Всегда пожалуйста. Только открой мне окно.

Чёрный оторвал руку от руля и, не глядя, нажал на ручку стеклоподъёмника. Стекло опустилось, впуская порывы ветра, который мгновенно вскружил клочки бумаги, неведомо как оказавшиеся у меня на коленях. Я втянул глубоко носом воздух. Он был совершенно не таким, как в Доме. Чем я сразу поделился с Чёрным. Тот осклабился и промолчал, буравя глазами летящую вдаль дорогу.

Странные ощущения. Я и Чёрный. Одни в машине — его мечте, которую он приобрёл сразу после выпуска. И мне почему-то было с ним хорошо, но всё-таки чего-то не хватало. А чего? Быть может, Стаи? Я закрыл глаза и вспомнил разноцветные жилетки неугомонного Табаки, который из всего мог сделать представление; тихого, услужливого Македонского; прекрасного и манерами, и лицом Лорда; Курильщика с его постоянными странными вопросами... Все они были моей Стаей, но здесь и сейчас я не хотел их видеть. Они не вписывались в эту странную своим спокойствием картину. Их безумие нарушило бы всё, раскрошило асфальт под колесами, сожгло деревья, изредка проплывающие по бокам мчащейся неизвестно куда машины.

Только одного, наверное, я бы хотел видеть сейчас рядом с собой. Но это было невозможно...

Я искоса взглянул на Чёрного. Странно, но почему он взял только меня? Именно меня и никого другого? Я только открыл рот, чтобы спросить его об этом, как понял, что происходит нечто странное. Машина все также мчалась по дороге, но сама дорога замерла, остановилась. Ветер исчез, словно его и не было… Я потянулся граблей к Чёрному, который тоже застыл, как и практически всё вокруг. И в этот момент с заднего сиденья раздался знакомый до боли голос:

— Ну и куда едем?

— Слепой? — удивлённо воскликнул я, поворачиваясь на голос.

— Ну да, — пожал плечами он. — Ты мне скажи, неужели ты так ненавидишь этого парня, что решил к нему в сон прийти?

— Что?!

Слепой потянулся ко мне одной рукой, схватил за грудки своими длинными и словно живущими отдельной жизнью пальцами, а потом неожиданно хлестнул меня по лицу другой ладонью…

Я распахнул глаза. Я лежал на одном из матрасов общей кровати в нашей, Четвёртой комнате. Напротив меня сидел Слепой, пристально смотря мне прямо в лицо. Он склонил голову набок и, усмехнувшись, произнёс:

— В любом сне, детка, главное — вовремя проснуться...