Прошло уже гораздо более суток с начала опроса и всё-таки хочется сделать некоторые комментарии.
Ровно половина, 50 % считают, что это произведение так себе, но новизна темы и древность написания его оправдывает. И на самом деле автор не имел интернета, но и другие писатели тоже ведь его не имели. Знакомое явление: кто-то сидел в библиотеках, кто-то не утруждал себя попытками изучить предмет своего описания. 21 % считает произведение прекрасным. Не могу прокомментировать – никаких мнений, чем оно прекрасно здесь не было высказано. 17 %, наверное, правильно осознаёт его цели – пнуть враждебную монархию, показать преимущество капитализма и демократии над феодализмом и монархией, отстающими от них на полторы тысячи лет. Всё красиво и по-американски. И он даже прав, если закрывать глаза на истинное положение вещей в Америке тех лет, но ведь сравнивать Америку не с чем. 13 %, опять же, правильно, с моей точки зрения кричит: это приметивщина! Произведение стало на столетие стандартом, повернув общественное мнение туда, куда автор, наверное, не собирался его обращать. Насильно забривают во флот? Да всем пофиг. Экая невидаль. Древние люди идиоты? О да! Достаточно набрать в рот дыма от тлеющей соломы и выдохнуть… Они не умеют ничего планировать. Одеты в карикатурную картонную броню. В них вообще нет ни капли здравого смысла! Эти мнения ширились как снежный ком.
Частое явление, когда люди рассуждают о чём-то не зная об этом примерно вообще ничего, и всё своё невежество трактуют в пользу глупости людей те деяния совершавших. Марк Твен не пытался разбираться в деталях (он сам об этом пишет), ему нужно была именно выставить англичан на потеху публики в наиболее идиотском свете, и он этого добился.
Отдельно упомяну стандарт на «прогрессорство» (хотя это слово не было ещё введено). Современный человек способен сделать всё, о чём он знает или хотя бы немного слышал. Порох на коленке? Запросто. И только недавно этот штамп стал уступать место реализму.
Сказочница Натазя:
Прекрасная история о любви, прощении, вечном движении жизни. Оставляет после себя небольшую нотку светлой грусти, щедро приправленную надеждой.