ну, у Джерома тут своя игра: он же изначально задумывал роман как серьезную краеведческую работу, а получилось... хотя, мнится, он в воспоминаниях кокетничает. Но тут, с одной стороны, классический прием литературы Возрождения (когда, напомню, оглавления в привычном нам виде не существовало) - и карнавальное снижение (привет Бахтину!) к оформлению путеводителей. А курсив в подзаголовках у него то появляется, то исчезает в зависимости от перевода, редактора и издания.
Сижу на лавочке, курю, никого не трогаю. И тут появляется ОН. Существо, ненависть к которому не идет ни в какое сравнение с хейтом самого всратого персонажа, чмырением самой кондовой йаши. Я не видела эту мразоту с прошлого лета и не ожидала увидеть так рано, потому, что это был...